В.В. ВЕРЕЩАГИН
В.В. Верещагин был представлен за свои работы на темы войны к Нобелевской премии МИРА, но преждевременная смерть лишила его этой награды.
(Из журнала «Витязь» № 6-20, апрель-май 1968)
 |
| Двери Тамерлана (1872) |
 |
| Апофеоз войны (1871). На раме сделана надпись «Посвящается всем великим завоевателям — прошедшим, настоящим и будущим»: это протест Верещагина против войн... |
Все эти картины находятся в Третяковской Галерее в Москве. Выставка Туркестанской серии имела в Петербурге большой и заслуженный успех. Академия Художеств избрала Верещагина профессором, но он отказался, т.к. готовился к большому путешествию в Индию.
 |
| Гималаи вечером (1875) |
В это время началась Русско-Турецкая война за освобождение славян от Турецкого ига (1877- 1878). Верещагин бросил свои ралоты над «Индийской поэмой» и выехал из Парижа прямо на фронт. «Я хотел видеть большую войну и представить её на полотне не такой, какой она по традиции представляется, а такою, какая она есть в действительности...» писал Верещагин. Верещагин проделал с армией весь путь и был непосредственным участником всех крупнвх сражений. При начале войны он проявил большую храбрость в разведывательных операциях на Дунае и бул опасно ранен. Он не стал ждать полного выздровления и осенью 1877 года отправился к Плевне, зимой проделал с войсками труднейший переход через Балканы и участвовал в заключительном бою на Шипке у деревни Шейного.
 |
| Перед атакой. Под Плевной (1881) |
После Балканской войны он снова путешествует по Индии и создаёт т.н. «Гималайскую трилогию». В конце 80-х годов Верещагин поселяется в Москве и переходит к русским темам. В этот период своей жизни он посещает Ярославль, Ростов, Кострому, едет по Северной Двине – изучает памятники русской старины и пишет этюды, создаёт портретную серию «незамечательных русских людей» - т.е. портреты простых русских людей с разной судьбой. Наконец, он задумывает и выполняет громадную работу – серию исторических картин, посвящённых Отечественной Войне 1812 г. Писал Верещагин эту серию долго, с 1887 по 1904 г. Как всегда с большой добросовестностью и вниманием к источникам, но она не имела того успеха, как балканская.
В 1901- 1902 гг. Верещагин совершает путешествие на Филлипины и Кубу. Тут у него возникает план серии картин из Испано-Американской войны, но осуществляет он только часть. В 1903 году посещает Японию, а в 1904 году снова война, на тот раз Русско-Японсккая. Верещагин немедленно отправляется на Дальный Восток, на театр военных действий, и находит вечный покой в морской глубине Японскаго моря.
Белый
(Из журнала «Витязь» № 6-20, апрель-май 1968)
 |
| Главная улица в Самарканде с высоты цитадели ранним утром (1869-1870) |
"В.В. ВЕРЕЩАГИН"
Н.И.Мишеев (из «Литературно-Художественнаго Журнала» №12, 1926 г.)
I.
Н.Н.Крамской говорил: «мое сердце с гордостью бьётся от сознания, что Верещагин- русский».
Один из величайших мастеров XIX века, Адольф Менцель, сказал о Верещагине: «Der kann alles» («этот всё может»).
В.В.Верещагин за свою жизнь (1842-1904) устроил 30 собственных выставок, начиная с 1869 г. Повсеместно их сопровождал огромный успех. Печать всех европейских стран восторженалась о них, отмечая художественность, глубокую идейность, нравственное влияние его произведений, значение последних для народа. Так венская «Neue Freie Presse» о выставке 1881 г., где большинство посетителей был народ, т.е. солдаты, ремесленники, даже крестьяне, писала: «Одна из самых замечательных осоьенностей выставки Верещагина заключается в том, что теперь, кажется, впервые поселяне почуствовали величайший интерес к художественной выставке. Описание картин в газетах побудили многих крестьян приехать в Вену и отправится на выставку. Вернувшись домой, они разнесли славу живописца по всем окрестным селениям. Таким образом, теперь по всей Империи распространилось желание видеть его произведения».
 |
| Апофеоз войны (1871). Вильгельм II, сказал Верещагину, что его картины лучшее свидетельство нелепости войны a германский стратег Мольтке, посетив выставку Верещагина в Берлине (1882 г.), запретил офицерам бывать на ней. |
Знаменитый германский стратег Мольтке, посетив выставку Верещагина в Берлине (1882 г.), запретил офицерам бывать на ней. Также произошло и в Вене. Вильгельм II, полный милитаристических замыслов, сказал Верещагину, что его картины лучшее свидетельство нелепости войны. Можно было бы привести ещё десятку, сотни отзывов , говорящих о значительности творчества В.В.Верещагина и, главным образом, подчёркивающих его исключительное моральное влияние, связанное с «походом» против войны. Но довольно и этих.
II.
Ни одна катастрофа не вызывает столько больных, недоуменных вопросов, как война. Нам, недавно пережившим величайшую из войн, какую когда-либо видело человечество, это особенно ясно, близко. Как совместить нашу культуру, её грандиозные достижения, нашу мораль, которая не сходит у человека с языка, нашу христианскую религию, исповедывающую любовь к блжнему, наше высокое умственное развитие... как соединить это с войной, т.е. с истреблением миллионов людей, с разрушением культурных ценностей, с естественно следуемым за всем этим одичанием, озверением- это мы, отказываемся понять! Мы становимся близкими к отчаянию, когда хотим разобратся в причинах войны. Ведь и логика ума, и веление сердца, иданные истории- все против войны и, несмотря на всё это, человечество, время от времени , занимается взаимным истреблением, точно повинуясь какой-то тёмной силе, которая мутит его разсудок, заставляя, очертя голову, бросатся на дело, идущее в совершенный разрез со всем истинно-человеческим.
 |
| Шипка-Шейново. Скобелев под Шипкой (1878-1879) |
Вот почему всё, что против войны, необычайно затрагивает нас, волнует, радует, вызывая смутную надежду, что это именно сперва отодвинет войну, а затем, может быть, и совершенно её уничтожит, сделав абсолютно неприемлемой в человеческом обществе.
И, конечно, главную причину необычайной популярности Верещагина, как художника, надо видеть в том, что он первый из представителей пластических искусств, выступил с горячей проповедью против войны. «Война, -говорил Верещагин,- наблюдаемая вблизи, когда находишся в самой кипени ея, ужасна, и кто сам видел ужасы разрушения и сцены страдания, тому-ли едва придёт на мысль находить победу столь возвышенной и красивой, потому, что зрелище крови, стоны раненых и хрипение умирающих должны наполнить сердце людей глубокою скорбью. Тысячи здесь кидаются в битву и ежеминутно падают сотнями мёртвые и изувеченные... Разве война имеет две стороны: одну приятную, привлекательную и другую некрасивую, отталкивающую? Существует лишь одна война, во время которой стараются заставить врага, как можно больше потерять людей убитыми, ранеными и пленными, и во время которой сильный бьёт слабаго до тех пор, пока слабый не запросит пощаду... Разве вы не знаете, что в войне на каждый час, так называемой, славы, приходится 40 и, пожалуй,даже больше часов страдания и мучения всякаго рода?..»
 |
| Торжествуют (1872) |
На обвинение Верещагина, что он трактовал в своих произведениях только самые страшные сюжеты войны, что, поэтому, был тенденциозен, художник отвечал: «Мы до сих пор не можем освободится от тьмы средневековаго предразсудка, что в искусстве нужно кого-либо или что-либо прославлять. Большинство людей привыкло видеть в картинах всё только праздничное, и потому многие поскорей обзывают тенденцией всё то, что попробует представить им будни... Никогда не обвиняют в тенденции того, кто рисует только поьеды ( между тем, тут-то именно и сидит тенденция ), и тот кто, хоть немножко попробует остановится на том, что также преднадлежит к общему течению войны- того сейчас под суд за «тенденцию»!» Мне приходилось выслушивать мнения об эстетической стороне войны таких авторитетов, как принц Георг саксонский и покойный принц Фридрих-Карл Прусский. Их ответ был краткий: «Всё это утверждают люди, которые настоящей войны не видели».
Почему же Верещагин так заинтересовался войной?
 | |
| Самарканд (1869). Верещагин решил ехать в Туркестан потому, что «хотел узнать, что такое истинная война, о которой много читал и слышал и близ которой был на Кавказе... » |
 |
| Про вoйну (1873) |
Весьма естественно, что, благодаря такому отношению к войне, Верещагин сделался одним из самых горячих поборников мира, вследствии чего общества и друзья идеи мира, внесли его в число кандидатов на Нобелевскую премию. Узнав об этом, Верещагин писал: «одни распространяют идею мира своим могучим, увлекательным словом, другие вуставляют в защиту её разные аргументы, религиозные, экономические и др., а я проповедую то же посредством красок... Для меня очень важно признание, что искусство в данном отношении имеет такое же облагораживающее воспитателное значение, как изящная литература и ораторское красноречие...».
III
Уже самые признания Верещагина свидетельствуют о том, что ничего вымышленнаго в его произведениях нет. Он писал только то, что сам видел. Поездка его на Кавказ, в Среднюю Азию, в Индию, на Балканы, в Болгарию, в Палестину, на Филиппины, на Дальный Восток говорят нам, что художника влекло ненасытное стремление найти материал для своей живописи и притом в таких странах, где раньше не была нога европейскаго художника. «Везде, -говорит он- в Туркестане и в Индии, этюды знакомили меня со страной, учили меня; результатом чего являлись картины, созревавшые гораздо позже».
Мы знаем, что желание всё самому видеть заставило Верещагина поспешить на Дальный Восток с началом русско-японской войны, во время которой он погиб на броненосце «Петропавловск», взорванным японцами 31 марта 1904 г. Смерть застала его в момент, когда –по рассказу спасшагося сигнальщика корабля- этот «славный старик, красивый, с большой белой бородой, с Георгием в петлице ходил по палубе с книжкой и всё что-то там записывал...»
Итак, В.Верещагин, как художник, был реалист, изображая только виденное и притом так, как в жизни. С другой стороны, водвигая на первое место в своих произведениях идею, содержание, он по направлению примыкал к передвижникам, хотя на их выставках и не участвовал, устраивая всегда выставки самостоятельные. В истории развития русской живописи он большого значения не имеет. Мы не видим ни его последователей, ни тем более созданной им школы. Он стоит совершенно особняком.
Но, обращаясь к нему лично, мы не можем не отметить его, не позаимствованнаго ни откуда новаторства в технике избраннаго им мастерства. Так, он был один из первых «пленэристов», требовавшим , чтобы для «писание сцен на воздухе, натурщик позировал бы именно на открытом воздухе». Для этой целе он устраивал специальные мастерские себе в Мюнхене и в Париже, совершенно открытые с одной стороны, вращавшияся по рельсам, залитые солнцем. Мастерская с моделью, благодаря рельсам, шла, так сказать, за солнцем. Он все усилия употреблял на то, чтобы дать полный plein air, но постоянно в то же время твердил, что это не самое главное в картине, что «дать лишь одно пятно, одно впечатление красок можно только в виде этюда, что истинному художнику это мало...». Отсюда –его этюды живописнее самих картин, где чисто живописные жффекты отодвигались на второй план пред рисунком, пред мельчайшими деталями, которые художник тщательно разрабатывал. Сознавал-ли это сам Верещагин? Возможно, иначе не говорил бы, что «четверти того, что видел, я не выразил».
Что касается самого рисунка, то необходимо отметить его необыкновенную остроту, чёткость у Верещагина, свидетельствующей об одной из характернейших чёрт художника, именно его воле, сильном упорном характере, ломающем все преграды, стоявшие на пути. Об этом часто говорят его письма. «Я лично, -читаем му в них- всю жизнь буквально вырывал у себя куски мяса, горстами ел хинин от постоянной лихорадки, и она, т.е. эта самая лихорадка, как я хорошо убедился в этом –плод невероятных усилий над собой, производимых для добывания правды в красках, силы и натуральность в сюжетах... Напрасно думают, что такая художественная добросовестность легка: громадные полотна валились мне на нос, солнце меня палило, и мороз сковывал мне руки, когда я писал на улице, но я не покидал раз приятной манеры, стремясь передать эффекты различних освещений дня...».
IV
Картины: «Смертельно раненый», «Высматривают», «Нападают врасплох», «Представляют трофеи», «У крепостной стены. Т-сс! Пусть войдут!», «Апофеоз войны- Посвящается всем великим завоевателям, прошедшим настоящим и будущим», «Победители» - это произведения, написанные Верещагином на сюжеты из туркестанского похода.
«Ой, братцы, убили!...убили!... Ой, смерть моя пришла!» Художник слышал эти слова и видел этого солдата, «который покружился и упал замёртво на его глазах. («Смертельно раненый»).
Небольшой русский отряд, посланный на рекогносцировку, расположился вечером в долине,не подозревая, что неприятель ( узбеки и киргизы ) прятался неподалеку, постерегая минуты для нападения («Высматривают»).
«Умрем, не посрамим Русской земли! Мёртвым не стыдно» («Нападают врасплох»).
Верещагин присутствовал во время одной такой схватки.
Во дворце бухарскаго эмира, в Самарканде. Головы перерезанных русских подносятся эмиру («Представляют трофеи»).
При отстаивании Самарканда рускими ожидалось нападение через одну из брешей, сделанных неприятелем в стенах. Уже были слышны крики пробивавшейся толпы. Верещагин просил полковника Назарова, командовавшаго гарнизоном, сделать вылазку им на встречу, но получил в ответ: «Т-сс! Пусть войдут!»
«Апофеоз войны»- картина исторически верная. Тамерлан и многие другие завоеватели Востока воздвигали такие монументы на полях битвы, оставляя там кости врагов, чтобы их очистили и выбелили солнце, дождь, волки, шакалы и хищные птицы.
«Победители»- обычная история, которую проделывали киргизы и узбеки с русскими солдатами. Мы видим здесь все особенности только Верещагина: его реализм, внимание к деталям, остроту рисунка, сухость живописи при несомненной, однако, колоритности, трагизм сюжета, в трактовку котораго вложено слишком многа эпоса, а потому картина сразу поражает, а потом вы начинаете её рассматривать чуть-ли не как «этнографическое явление».
Совсем уж это «явление» предстаёт вашим глазам в «Киргизе с соколом», где вы удивляетесь чрезвычайному искусству воспроизведения деталей, и в «Продаже мальчика-невольника». Впрочем, здесь прекрасно сделано уговаривающее лицо купца, хорошо вылеплено тело мальчика, чуствуется воздух и свет южнаго пыляющаго зноем дня.
«У дверей Тамерлана», как и последние две картины также относятся к туркестанской серии. Два азиата из полчищ Тамерлана сторожат двери в полном древнем вооружении. Замечательно здесь воспроизведён восточный орнамент на самих дверях. Какое нужно было терпение для этого!
«Перед атакой», «После атаки», «Над Плевной», «На Шипке всё спокойно»,»Побеждение»- это картины из Русско-Турецкой войны.
Это лучшее, что написал Верещагин, особенно «Побеждение» и «На Шипке всё спокойно». Они полны глубокой трагедии войны. Что может быть трагичнее панихиды по убиенным воинам, «имена же их Ты, Господи, веси!» А здесь ещё всех раненых прирезали , изуродовали и раздели до гола. Товарищи их, егеря, собрали разбросанные по полю битвы тела, положили их рядом перед общей могилы... Полный скорби священник с кадилом в руках провозглашает «вечную память»... Солдат-псаломщик деловито-печально, но по церковному чину, подтягивает батюшке. Кругом без конца равнина, покрытая голыми телами... Над равниной тяжёлое небо...
Много осталось воспоминаний о том впечатлении, которое в свое время картина произвела на русское общество. Пред этой картиной не стыделись плакать...
«На Шипке всё спокойно»- доносил ген. Гурко. Верещагин и показал это «спокойствие». Кто не знает этой «прелести»! Ведь пословицей сделалась. Ужас и безсмыслие войны здесь «режут душу» и, конечно, потому, что художник дал в этих своих произведениях только намёк, который душа без конца может «разматывать в себе»...
Заинтересовавшись личностью Наполеона, Верещагин представил ряд очень правдивых и точных с исторической точки зрения иллюстраций ко времени пребывания Наполеона в Москве и отступления союзных армий. Наша репродукция изображает «В Кремле- пожар».
В заключение обращаем ваше внимание на «портреты незамечательных русских людей: «Нищенка» и «Старый дворецкий». Они очень любопытны по характерности изображённых типов и замечательной экспрессии лиц, передающей так индивидуальность оригиналов.
Нищая-богомолка- это тип придавленной судьбой русской бабы-крестянки. Так и слышытся голос её, речь, полная жалоб на тяжело прожитую жизнь, наложившую резкие черты на сморщённое лицо...
В прижмуренных хитрых глазках, «Стараго дворецкаго», в насмешливой улыбочке чувствуется, что его врождённое плутовство помогло ему весьма хорошо прожить свой век. Большим и тонким психологом показал себя здесь Верещагин.
Если предмет живописи- всё, что видит глаз, то Верещагин писал всё: портреты, пейзажи, архитектуру, животных, типы различных народностей, археологические памятники, жанры, мирные сцены, религиозные и военные картины. Он составил, кроме того, ряд коллекций предметов, собранных им во время своих безпрестанных скитаний. Наконец, после него остались и литературные произведение. Поистинне жизнь, полная труда, напряжений, волевого усилия, развитие своего таланта, веры в себя и самоуважения, о чём свидетельствует не одна страница его биографии. Жизнь, достойная подражания!
